1 Грудня 2014
3447
В периоды нестабильности на финансовую сцену Украины всегда выходили так называемые денежные суррогаты. «Парашки» и «МММовки», билеты Висунской республики и одесские рубли — их было очень много, пишет Дмитрий Слинько в №46 журнала Корреспондент от 21 ноября 2014 года. Талоны на обед — важное свидетельство эпохи.
«Парашки» и «МММовки», билеты Висунской республики и одесские рубли — их было очень много, пишет Дмитрий Слинько в №46 журнала Корреспондент от 21 ноября 2014 года.
Сцену из Золотого телёнка, в которой встречаются двое «детей лейтенанта Шмидта», поклонники творчества Ильи Ильфа и Евгения Петрова знают наизусть. За крылатыми фразами вроде «Узнаю брата Колю» и «Джентльмен в поисках десятки» кроется важный исторический факт: «Председатель, стесненный узкими рамками местного бюджета, смог дать только восемь рублей и три талона на обед в кооперативной столовой Бывший друг желудка».
Талоны на обед — важное свидетельство эпохи. Начало 1930-х — время великих строек коммунизма, но вместе с тем — тотального безденежья его строителей. Поэтому трудящимся вместо живых денег зачастую предлагались их заменители — те самые обеденные талоны или продуктовые карточки.
Появление альтернатив общегосударственным деньгам — верный признак кризиса в экономике. В бонистике (историческая дисциплина о вышедших из оборота бумажных денежных знаках) их называют денежными суррогатами. Это могут быть расчётные чеки заводов и кооперативов, билеты городских или краевых правительств и даже купюры, вышедшие из оборота.
Если верить новостям, последний тип денежных суррогатов использовали и нынешние «власти» оккупированного востока Украины. Сепаратисты якобы выплачивали пенсии вышедшими из оборота гривнями старых образцов, похищенными из хранилищ крымского управления Нацбанка.
История знает не один подобный пример использования «мёртвых» денег. После революции 1917 года рубли царской России, уже приказавшей долго жить, ещё несколько лет использовались для расчётов. Других денег на просторах бывшей империи не хватало, а многие граждане до последнего верили, что самодержавие ещё вернётся.
Второй пример также касается новейшей истории. Официальная Москва изъяла из обращения советский рубль в 1993 году. Но в Таджикистане банкноты с профилем Ильича продолжали ходить до 1995-го, а в Приднестровье — до 1994-го. Правда, во втором случае им придавали «национальную идентичность», наклеивая небольшие марки с портретом Александра Суворова.
Валюта нашего городка
Массовым явлением суррогаты стали после февральской революции 1917 года. Общегосударственным рублям, прозванным «керенками» по фамилии главы Временного правительства, население не доверяло. Да и само правительство к собственной валюте относилось с пренебрежением.
«Госказначейство не затрудняло себя обозначением серии и номера, а гигантские бумажные листы с напечатанными на них казначейскими знаками отдавало в кассы не разрезанными на купюры. В таком виде они передавались населению, которое использовало их в качестве обоев», — рассказывает Юрий Бокарёв в книге Русский рубль. Два века истории.
Поэтому период с 1917 по 1920 год стал эпохой денег местных выпусков или, как их называют историки, частных бон.
«Деньги печатали городские думы и советы, разные республики, провозглашавшиеся на территории уездов, управы, магистраты, общины, казначейства, банки, кассы взаимопомощи, кредитные организации, булочные и кинотеатры, рестораны, заводы, церкви, кооперативы, общества», — пишет историк Мария Дмитриенко в предисловии к Каталогу бумажных денежных знаков России, СССР и СНГ.
По подсчётам экспертов, на территории Украины в те времена собственные деньги выпускали более 200 городов и сёл. Всего же в обращение попали свыше 4 тыс. видов денежных знаков
Среди городских денег интересен разменный билет города Одессы (1917 год). Прямо на банкноте одесситам подробно объясняли, что за «зверь» у них в руках. Синяя бумажка якобы была «обеспечена государственными кредитными билетами и пятипроцентными краткосрочными обязательствами Государственного Казначейства, хранящимися в Одесской конторе государственного банка».
Обменять одесский рубль на российский можно было в 25 учреждениях — от одесских отделений Азовско-Донского коммерческого банка до Банкирского дома Ашкенази и Общества взаимного мелкого кредита. «По миновании надобности в разменных билетах» горожанам обещали сообщить сроки, в которые Одесская контора госбанка будет обменивать городскую валюту на «госуд. кред. бил.».
Ходили в Одессе и другие характерные для эпохи дензнаки — марки-деньги. Чеканить разменную монету было накладно, вот её и заменяли маленькими бумажными квадратиками — «разменными марками города Одессы». Марки выпускали власти многих городов и территорий, в том числе и Центральная Рада УНР. На последних значилось: Ходить нарівні з дзвінкою монетою.
Именем республики
Летом 2014-го пользователи соцсетей активно «расшаривали» ссылку на Проект денежной системы Новороссии. Тогда информация о грядущем введении на Донбассе собственных червонцев и гривенников не подтвердилась — сепаратисты продолжают использовать гривню.
А вот 100 лет назад самопровозглашённые республики не полагались на центральные валюты. Одну из самых успешных эмиссий в 1918-1920-м провело Всевеликое войско донское — казачье государство на территории нынешних Ростовской и Волгоградской областей России, а также восточных районов Донецкой и Луганской областей.
Купюры с портретом атамана Матвея Платова в народе называли донскими рублями. Хотя никаких упоминаний о Всевеликом войске донском на них не было — эмитентом значилась Ростовская контора Государственного банка.
«Эти денежные знаки пользовались большим доверием среди коммерсантов и у населения. Косвенным признаком такого успеха являлись весьма активные попытки фальшивомонетчиков подделать донские рубли», — отмечает в научной публикации историк Александр Баранов.
В 1919-1920 годах наряду с донскими рублями появились и другие деньги — билеты Государственного казначейства Главного командования вооружёнными силами на юге России. Понятие «юг России» менялось в зависимости от хода боёв деникинцев с большевиками — одно время это была обширная территория от Одессы до Каспия.
Печатались банкноты в разных городах, но с соблюдением степеней защиты и имперских традиций дизайна. Несмотря на это, деньги считались временными, о чём напоминала надпись, едва читаемая из-за обильных завитушек на буквах: Билеты Государственного казначейства подлежат обмену на денежные знаки, имеющие быть выпущенными единым российским правительством.
Впрочем, некоторые южные районы не собирались ни покоряться деникинцам, ни ждать «единого правительства». Мятежные крестьяне Херсонской губернии провозгласили Висунскую Народную Республику. Крохотное государство с центром в селе Висунск (сейчас — Березнегуватский р-н Николаевской обл.) успело отметиться и собственными деньгами. Но ввиду недолговечности самого государства «кредитных билетов» успели выпустить мало. Поэтому пафосные банкноты с античным дизайном — большая редкость у коллекционеров.
Отдельная тема, вокруг которой ломают копья историки, — выпуск собственных денег Нестором Махно. Часто легендарному атаману приписывают банкноты со слоганом Гоп, кумо, не журись, в Махна гроші завелись. Впрочем, эксперты считают, что речь идёт скорее о надписях и надпечатках на обычных деньгах, а не о собственной эмиссии.
«Печатание денег, их хождение демаскировало бы армию, которая в критический момент расходилась по домам, — полагает Дмитриенко. — Без технического оснащения в сельской местности за короткий срок и неизвестно для чего выпускать деньги бессмысленно».
Берёзовый рай
Главный недостаток суррогатов — их ограниченное обращение. Фактически население привязывали к родному городу, заводу или колхозу. С такой проблемой столкнулись и комбинаторы из Золотого телёнка: «На дверях столовой Бывший друг желудка висел большой замок, покрытый не то ржавчиной, не то гречневой кашей». Остапу и Шуре пришлось пойти к частникам, которые, по справедливому замечанию Балаганова, любили наличные деньги.
Подробные описания талонов есть в романе Валентина Катаева Время, вперёд о строительстве Магнитогорского меткомбината:«Он сунул Корнееву длинную розовую ленту пятикопеечных талонов. Двадцатикопеечные были голубые. Они завивались стружкой в руках прораба. Он шёл, как фокусник-жонглёр по сцене старинного народного театра эпохи Елизаветы Английской, весь опутанный разноцветными лентами талонов».
Рассказывает Катаев и о том, что на суррогаты советские труженики даже играли в карты: «Загиров бежал за ним и умолял сыграть в долг. Он обещал отдать продуктовые и обеденные талоны. Он совал промтоварную карточку».
В послевоенном СССР широким массам были известны в основном два вида суррогатов. Первый — лотерейные билеты. «Мне дали на сдачу Жигули», — шутили советские граждане. Но лотерейками рассчитывались редко, лишь за неимением мелочи.
Другое дело чеки Внешпосылторга. Случай уникальный: обычно денежные суррогаты ввиду их ограниченного обращения люди стремятся обменять на настоящие деньги, но эти чеки советские граждане готовы были выкупать дороже их номинала. При этом ещё и рискуя попасть за решётку: купить заветные бумажки можно было только у спекулянтов или у счастливых соотечественников, вернувшихся из-за границы, а надпись на аверсе купюры гласила: Чек перепродаже не подлежит.
Всё потому, что банкноты Внешпосылторга были фактически советскими аналогами долларов. Ими платили зарплату гражданам СССР, работавшим за рубежом. Отоварить их можно было в специальных магазинах — Берёзка в Москве, Каштан в Киеве. В отличие от обычных универмагов, там часто «выбрасывали» импортный дефицит. Похожие чеки выпускал и Внешторгбанк СССР — их получали моряки.
Все чеки были бумажными. Купюры номиналом 1 руб. и выше официально назывались «чеками на получение товаров на сумму…», а копеечные банкноты — «разменными чеками».
Нарисуй сам
В 1980-е годы наряду с понятиями «перестройка» и «гласность» в обиход вошёл термин «хозрасчёт». Советским предприятиям предлагалось выживать за свой счёт, не надеясь на помощь стремительно беднеющего государства.
Продать продукцию за живые деньги в условиях экономического кризиса было сложно. Её меняли по бартеру, но это не решало проблему налички для выплаты зарплат сотрудникам. И тут на помощь пришли позабытые за полвека валютные суррогаты.
Зарплату заводчанам или колхозникам платили деньгами собственной эмиссии. Какие только названия ни выдумывали для хозрасчётных денег — от банального «расчётного талона» до «чека для расчётов за товарно-материальные ценности и оказанные услуги».
Доходило до абсурда. На чеках Минсельхоза РСФСР Урожай-90 стояли две надписи, прямо противоречащие друг другу: Право приобретения товаров повышенного спроса и Чек не является платёжным документом.
Длинные формулировки шли вразрез с внешним видом валюты — в лучшем случае это были разноцветные талончики с примитивным рисунком. Подлинность «банкнот» подтверждалась печатью предприятия, подписями его директора и главного бухгалтера.
Проблемы возникали со сдачей — «копеечных» чеков, как правило, не хватало. Бонист из Кемерова Геннадий Рогов вспоминает характерный случай тех времён: «В 1992 году в магазине № 282 кассиры начали выдавать сдачу листочками белой тонкой или желтоватой линованной бумаги, на которых указывали требуемую сумму и проставляли фиолетовый прямоугольный штамп с текстом: Муниципальное предприятие. Магазин № 282».
В Украине самым «суррогатным» оказался Славутич — новый город при Чернобыльской АЭС. Коллекцинеры-бонисты говорят, что в полесском городке обращалось до 1 тыс. видов местных денег.
Главными были чеки самой ЧАЭС — в народе их называли «парашками» по фамилии директора станции Сергея Парашина. Но при расчётах «парашками» каждый магазин, ресторан или учреждение города могли выдать сдачу валютой собственной эмиссии, с которой в соседнюю торговую точку идти было бесполезно.
Суррогаты пришлось выпускать и государству. В ноябре 1990-го появились отрезные листы купонов, вернулись хлебные карточки, которые молодое поколение знало разве что по фильмам про блокадный Ленинград, действовали сахарные талоны, стыдливо именуемые «приглашениями на покупку сахара».
Наиболее ярким частным выпуском стали «билеты МММ». В народе их называли «акциями для бедных» — одна купюра с портретом Сергея Мавроди составляла 1/100 номинала акции скандально известного траста.
В валютную вакханалию были вовлечены даже дети той эпохи. Бумажные вкладыши от турецких жвачек во дворах и школах выполняли ту самую роль, что всевозможные талоны и чеки на предприятиях их отцов.
Жизнь денежных суррогатов в обращении недолговечна. Да и в архивах их относительно немного: если царские рубли хранили за их роскошный дизайн, то чеки и талоны из-за неприглядного внешнего вида безжалостно выбрасывали.
Но для коллекционеров это бездонная тема для исследований. Издаются многотомные каталоги бумажных денежных знаков, им посвящаются научные труды, они продаются на интернет-аукционах и являются предметом бурных дискуссий среди бонистов.
«Боны выступают в роли незаменимого исторического источника, сообщая ценную информацию, которая не зафиксирована в иных документах», — заключает Дмитриенко.
Главное, перефразируя восточную мудрость, не жить в эпоху их обращения.
Журнал Корреспондент №46 от 21 ноября 2014 года.
